Интервью Вени Дркина газете "Рок-н-Роллер" N 3(4) ноябрь 1998 года

- Нет. Терять было нечего. Вплоть даже до того, что у меня было несколько телефонов московских. Я, приехав в Москву вечером, стал их обзванивать, но ни до кого не дозвонился, негде было вписаться. Сунулся переночевать на вокзал, меня выгнали. Но были деньги и хватило ума купить билет до Питера (я ни разу не был в Питере) и нормально переночевать в поезде. Вот. Утром вышел в Питере, походил по городу, посмотрел жизнь Питера, дозвонился в Москву, договорился о вписке, купил билет обратно и вторую ночь тоже переночевал в поезде.

Месяц жил в театре "Перекресток", присматривался, чинил двери им, подметал, короче, бред всякий. Потом меня вставили в программу, где мы пели вместе с Геной Жуковым на пару. Здоровски было. И, вроде как, с этого все началось. А потом мы с группой "Алоэ" приехали на московский рок-фестиваль в декабре. Они выиграли, кстати, гран-при фестиваля. А я как бы просто с ними ходил, но пару клубов отыграл. Потом в Подмосковье ездили. В Обнинск, Троицк. Играли, деньги зарабатывали. Какие-то домушники были, даже вплоть до того, что за две бутылки портвейна.

- Да. И это продолжалось где-то до апреля, пока деятели московской рок-лаборатории не затянули меня на хату (там аппараты стояли) и сказали: "Давай песнюшки свои - вот магнитофоны стоят классные, коньяк.." Стал напевать, они говорят: "Так, тут нужно накладывать вторую гитару, второй голос", говорю: "Ну, давай попробуем". И буквально за два дня записали кассету "Все будет хорошо". Многие песни были совершенно сухие, под одну гитару, но где-то через месяц я встретил Веронику со скрипкой, попросил наложить чего-нибудь на сухие песни, она сделала несколько скрипичных партий. Потом мы все это послушали, и деятели стали говорить: "Давай мы ее выпустим". А я, провинциал, думаю - вот это да, приехал полгода назад, уже кассеты выпускают, вот это подъем! Подписал контракты кровью, как полагается, и вышла эта кассета. Страшно нелюбимая мной, ну.. там вообще, сумбур какой-то вышел. Обещали денег заплатить... Вот так вышла одна кассета. А до этого, в октябре, вышел в Москве "Крышкин дом", мне она больше нравится, там под одну гитару просто. И вышел один квартирник, пиратский - они не спросились и стали продавать. Поругался я с ними, говорю: "Ну как же это так?", а они в ответ: "Старик, мы тебе гонорар выплатим!" Ну, говорю, давайте. Приезжает один пряник, говорит: "Десять кассет продали". Да, думаю, поднялся я на ваших кассетах круто, а он мне: "Твоих пять тысяч с кассеты". Дает 40 тысяч, а я спрашиваю, почему 40, а он мне говорит: "Но ты же одну кассету себе взял!" Что ты будешь делать! С Москвой на этом завершилось.

Потом московская рок-лаборатория чего-то устраивала в Харькове, в июне. То есть, сначала я уехал в Воронеж, собрал там команду (что в Белгороде была в первый раз), отыграли в Воронеже и в Харькове, вместе с "Алоэ". Затем все лето не играли, были проекты.. Звали в Москву записываться... не поехали, решили остаться в Воронеже. Собрал там другой состав - мой самый лучший, наверное. Отыграли вместе недельку. Затем нас вызвонили на празнование 850 лет Москвы. Отыграли в парке Горького.

- Нет, Киркоров не пел. Для одного из каких-то московских каналов там было интервью Киркорова, вслед за ним интервью Бычкова из "Алоэ", и все это на фоне музыки Дркина, мы в это время были на сцене. И уехал я из Москвы... Это было в прошлом году, в сентябре. Полгода я музыкой не занимался вообще, пока один мой знакомый старый рокер на пенсии не вытащил нас в Луганскую область, там все так классно было, оттопыривались вообще... В каком-то кафе, маленьком-маленьком, людей, человек двадцать. Мы даже больше ели там, водку пили, ну и, естественно, играли, в составе 9-ти человек, - брожение такое по сцене, классно. Загорелись этим концертом, захотели поехать в Москву - у меня с импрессарио были договоры, чтобы засветиться до конца сезона, показать, что я еще не помер, я еще живой. А она сказала - никаких в Москву, поехали в Белгород. Я на самом деле долго противился. Почему? Потому, что есть планы сделать достойную музыку. Ибо тем, кто в музыке понимает, ясно, что это - не музыка, что я просто песни пою, а ребята их обыгрывают талантливо, музыканты они прекрасные, но музыка не концептуальная, мы над ней не задумывались, скажем так. А хочется музыку продумать, хочется сделать шоу.. Скрипка будет живая, но надо бы пустить ее через компрессор, процессор, клавиши взять, кухню, бас. В деньги все упирается, очень тяжело, но по-старому играть просто надоело. Хочется работать, а это - просто зарядка для голоса. Неинтересно.

- (вступает импрессарио В. Д. - девушка по имени Наталья с неразобранной фамилией) (Наталья Осис). Здесь надо рассказать предысторию - на Оскольском фестивале (1994 г. - ред.) некто Саша Литвинов, испугавшись злобной тети, долго и очень грозно выспрашивавшей его фамилию для документов, сказал некий такой пароль из старой местной шутки: "Как зовут? Веня Дркин. Откуда? Из Максютовки". И случайно стал лауреатом этого фестиваля, в впоследствии бегущей строкой по экрану прошло: "Веня Дркин (Максютовка)". Так появился этот псевдоним.

- Да, причем на Украине я - Дрантя. Это мне друг придумал еще году в 90-м по поводу рваных штанов. А на "Оскольской Лире", значит, я был, как Дркин, и, собственно, приехав на следующий год, я забыл даже, как звался раньше, а все кричат: "О-о-о, Веня Дркин!", и менять что-то было уже поздно, "Дркин-бэнд" на самом деле мне тоже страшно не нравится - нескромно как-то. Но, когда появилась в моем творчестве Вероника, нас позвали на открытие московского рок-клуба, где возник вопрос о названии - ведь я был уже не один. И пришлось оставить "Дркин-бэнд", так как в Москве у нас уже была своя публика, знавшая меня под этим именем. А назвались бы, к примеру, "Плавающими конусами", все бы спрашивали: "Кто это такие, что это такое: "Плавающие конусы". Остановились на варианте "Дркин-бэнд". Ну, это, как "Битлз" - такого слова нет, битлз - это просто битлз, ну а мы - просто "Дркин-бэнд", а я уж буду просто Дрантя.

- Абсолютно верно. Для того, чтобы собрать большой зал, нужно быть либо идиотом, чтобы решиться на это, т. к. надолго тебя не хватит, либо надо быть семи пядей во лбу, чтобы суметь все это провернуть без ущерба для себя. Я не хочу этим всем ворочать, близкий контакт мне импонирует больше. Мечтаю о каком-нибудь кафе, чтобы я там сидел и потихонечку блюзил.

- Честно скажу вот о чем. Я не читал рецензию в FUZZе (№ 12, 1997 - ред.) на вот эту кассету ("Все будет хорошо"), но, судя по рассказам, это бред, человек ничего не понял в том, что случилось. Мне кажется, что Дркин - это явление, которого нет, и оно достойно быть показанным везде. Мне сейчас играть негде, кроме как в Воронеже, Белгороде, Москве, нескольких городах Украины. Питер, Рязань, Калуга и прочие меня не знают (кроме, может быть, пары торчков, которые ездят по стране и слушают записи). Мне кажется, что это достойно быть услышанным во всех городах, и я хочу играть много.

- Они одинакого важны. Как воспринимается песня? По первому разу - чисто эмоционально, запоминается в лучшем случае пара слов. Потом - ты внимательней слушаешь или читаешь текст, - если, допустим, поется про небо синее, или небо на дереве, ты это воспринимаешь буквально. В третью очередь начинаешь в образах искать поддтекст, смысл, и можно забраться в такое подсознание, что станет страшно. А музыка должна этому помогать (если это не бардовская песня). Хотя бы чисто технические приемы аранжировки, как то: замедление ритма на 3-4 секунды. Если это сделать, 3-4 секунды сыграть чуть медленней, то в человеке слышащем возникает чувство тревоги. Или элементы шоу... Допустим, если проецировать на задник сцены какие-то цвета, пятна, круги, то это тоже оказывает разрушительное воздействие на психику.

Есть еще много песен, в которых слов всего лишь по куплету, и в этом плане они закончены и самодостаточны. Но я их не пою, ведь, если выйти с одной гитарой и спеть один куплет, это бред получится. Там подразумевается много музыки, психодел. Я, признаться, хочу играть психодел, это должны быть какие-то рваные ритмы, может, как у Тома Вэйтса, или как еще.

- Голодным. Честное слово, хоть мне и насрать на политику, в Луганске, увидев, как ставят новый памятник, я представил, сколько туда убабахали денег. И, будучи пенсионером (пенсию, естественно, не получаю), я вижу, что и мои пенсии пошли на этот памятник, никому не нужный. А мне надо денег очень мало, мне плевать на все эти шузы, штаны.. Чуть-чуть бы себе оставил, пожрать года на два, не больше.